Шурины сказки

Он сидел в центре большой зеленой лужайки, жмурился на солнышко и
привычным профессиональным взглядом следил за всей своей небольшой
оравой, весело щебечущей вокруг. Очень разные и, каждая по своему,
очаровательные мордашки были сосредоточены, и как бы светились изнутри.
Время от времени они подбегали к нему и делились своими открытиями.
Оказывается, муравей по руке ползет не прямо… и часто возвращается к
венам. А кузнечик меняет тональность своей песни, когда подходишь к
нему близко. И если стоишь неподвижно, кролики, у которых целое
поселение у холма на краю лужайки могут бесшумно приблизиться и лечь на
ноги. Они такие мягкие и теплые. И каждый, во время своего рассказа
водил своей ладошкой по его лицу, а потом смеялся и убегал по своим
важным делам.
В первое время он поражался их способности видеть и чувствовать то, что
ему было недоступно. А теперь начинает и сам… После той аварии, когда
он безрассудно бросился в пламя, чтобы предотвратить катастрофу, прошло
уже несколько лет. Он почему-то выжил, и медленно начал возвращаться к
нормальной жизни. От лица осталась безобразная обожженная маска, и если
б не его живые глаза, выглядела бы мертвой. Он тогда замкнулся, стал
сторониться всех, и постепенно выпал из своего прошлого. И нашел себе
работу учителя в школе интернате. С его эрудицией и умением общаться
это было не трудно. Он умел любить, а дети это чувствуют лучше
взрослых.
Необычна была школа. Здесь были дети, слепые от рождения. Он помогал им
познавать мир, они помогали ему познавать себя. Они чувствовали себя
нужными друг другу. Ему уже не бросалось в глаза то необычное, что
отличало его подопечных от зрячих. Эмоциональная мимика лица, никогда
не смотрящего под ноги. Пластика движений, замедленных, но удивительно
точных. И внимательность при общении, которая вызывает ответное
уважение к собеседнику, что так редко встречалось в его прошлой жизни.
Была среди них одна, на которую он сразу обратил внимание. Ее движения
были более резки, но менее уверенны, а на лице выражение взрослого
грустного человека. История ее такова. Она была зрячей. Росла с отцом,
матери не знала. Не по годам развитый и подвижный ребенок, вызывающий
симпатию у всех окружающих. Отец ее любил, но работа оставляла мало
времени… Она уже собиралась в школу, когда отец женился. В дом пришла
красивая умная женщина, которая могла забрать у нее те крохи времени и
любви ее отца, без которых она не представляла свою жизнь. И она
восстала – «я не хочу ее видеть». Сильнейший стресс и… ребенок ослеп.
Когда он знакомился со своими подопечными, они подходили к нему
называли свое имя и ощупывали его лицо. Хотя здесь термин ощупывали
неправилен. Ладонь скользит над поверхностью лица, не касаясь. Просто
чувствуя тепло. После этого детеныш подставлял свое лицо и ждал. В
первый раз он пришел в недоумение, но коллега подсказала ему, что надо
«посмотреть» лицо. И по движению ладони они определяют как ты его
принял – внимательно, доброжелательно, или… Девчушка, подошедшая
последней, представилась – Лиис. И не стала «смотреть» его лицо, а взяв
его руку, сама провела его ладонью по своему лицу, прижала к щеке и
несколько мгновений не отпускала. А потом, как-то по-взрослому сказала
– я буду звать тебя Анджей.
Уже прошел год. Он научился «видеть» рукой. Научился двигаться в
пространстве с закрытыми глазами и «слышать» как растет трава. Он
научился словами рисовать для них мир, который они никогда не видели. И
помогала ему в этом Лиис, которую он, с ее согласия, звал Лисенком. Но
за все это время она единственная, ни разу не «посмотрела» его лицо
своей рукой, хотя все время требовала его ладонь, к которой прижималась
щекой. Сегодня она подошла к нему с необычным лицом… настороженность и
тревога. Постояла немного, а потом решительно своей ладонью погладила
его лицо.
- Ты красивый! Ты согласишься быть моим Анджеем? … и… я хочу быть твоим
Лисенком!