Чувству пластики учимся у доктора Меладзе
Интервью с известным московским эстетическим хирургом, выпускником одной из сильнейших российских кафедр пластической хирургии, Зурабом Амирановичем Меладзе. Доктор Меладзе рассказывает посетителям портала VseOplastike.ru о своей клинике и будущей научной диссертации, а также рассуждает, почему в России наблюдается настоящий бум в области пластической хирургии, какова в этом роль Интернета и почему к хирургам часто приходят люди с комплексами.
Корреспондент VseOplastike.ru — Зураб Амиранович, Вы были студентом аспирантуры
и ординатуры в РУДН, из которого вышло много известных хирургов современности.
Как вам кажется, действительно ли там сильнейшая в Москве кафедра челюстно-лицевой
хирургии?
Д. М. — Что касается эстетической хирургии, на самом деле существует всего лишь 3
крупных школы: милановская — это общая хирургия в РНЦХ (Российский Научный Центр
Хирургии), школа профессора Неробеева- это ЦНИС и школа РУДН. Вот эти три школы
выпускают основную массу пластических хирургов.
И, так как показывает статистика,
60—70 всех операций приходится на голову и шею, то челюстно-лицевая хирургия ближе
к эстетической медицине. И поскольку у нас в университете одна из самых крупных
школ челюстно-лицевой хирургии, соответственно, из этой школы и выходят самые
известные хирурги.
Наша кафедра имеет длинную историю и связана она с профессором Дмитриевой Валентиной
Станиславовной, которая была, можно сказать, первым в России челюстно-лицевым
хирургом.
Корр. — Как Вы поддерживаете отношения с коллегами с учебной скамьи. Существует
ли
какой-то клуб выпускников этой кафедры среди пластических хирургов?
Д. М. — Клуба не существует, но всегда, когда мы
где-то встречаемся на
каких-то конгрессах, на съездах, мы всегда держимся вместе и нам всегда интересно, есть
о чем поговорить и приятно общаться.
Корр. — Какие из пластических операций пользуются наибольшей популярностью у
Ваших пациентов и почему, с Вашей точки зрения?
Д. М. — Больше половины всех операций занимают всего 2 операции — ринопластика и увеличение
груди (именно имплантанты). Все остальные операции существенно отстают.
Корр. — В каких клиниках Вы работали и где Вас можно найти сейчас?
Д. М. — Я консультирую на кафедре у нас в РУДН и в клинике Женес, оперирую я в клинике
Лантан и клинике Женес.
Корр. — У Вас в клинике (Женес) делают операции по подтяжке лица с использованием
нитей? Как Вы считаете, в чем преимущества и недостатки этого метода? Почему Вы
используете АПТОС-нити, а не золотые, в чем разница?
Д. М. — Я лично этим не занимаюсь и в целом отношусь к ним очень скептически, потому
что эффект от нитей Аптос очень недолговечен (на год), это больше косметический
вопрос, и потом все равно пациенты приходят делать круговую подтяжку лица. А после
нитей делать подтяжку хирургу значительно сложнее.
Корр. — Сколько в среднем пациентов оперируется в месяц и каков примерный портрет Вашей
пациентки (возраст, род занятий, желания пациентов)?
Д. М. — Это зависит от операций. По увеличению груди — это женщины от 18 и до
38—40 лет, это как молодые девчонки, так и женщины, родившие и желающие восстановить
фигуру. Что касается ринопластики, тут категория намного шире: это от девчонок
18 лет и до женщин 50 лет, потому что нос имеет тенденцию с возрастом опускаться
вниз.
Корр. — Растет ли число мужчин-пациентов клиники?
Д. М. — Мужчины стали намного чаще приходить, чем это было лет 5 назад, но все гораздо
реже, чем женщины. Они делают в основном блефаропластики, подтяжки и омолаживающие
операции. Молодые мужчины в лучшем случае уши могут поправить, либо нос.
Корр. — Как поменялся контингент пациентов за последние
5—10 лет?
Д. М. — Сейчас это стало значительно доступнее, пациентов стало намного больше. Сейчас
ведь идет очень мощная пропаганда пластической хирургии везде, в любых СМИ. Мощная
популяризация, любой канал включите, там есть передача про пластическую хирургию,
любой журнал.
Поэтому отношение людей очень сильно поменялось. Если раньше считалось, что все
должно быть естественно, то сейчас только появляется
какая-то мысль об операции, как люди сразу идут на консультацию к пластическому хирургу.
Люди уже не боятся так, как раньше. Ведь хирургия развивается, появляются новые
методики.
Корр. — Можете ли назвать «любимые» Ваши операции и почему они таковыми являются?
Д. М. — Мои любимые операции — это ринопластика и увеличение груди. Они самые популярные
и требуют от хирурга, скажем так, своего эстетического представления, ведь мнение
хирурга тоже важно, он может помочь пациенту советом, чтобы все было гармонично.
Это наиболее творческие операции. Если у хирурга нет вкуса, он вообще не должен
браться за эти операции.
Корр. — Что вы думаете о методике эндоскопических операций подтяжки лица?
Д. М. —
Вообще-то эндоскопия применяется не только при подтяжке лица. Если говорить именно о лицевой
подтяжке, то я довольно скептически отношусь к ней. Это травматичная операция,
которая длится более 6 часов и результаты, как мне кажется, не стоят этого риска.
Вот для лба — согласен, это подходит. Это методика выбора, я, например, лоб сейчас
оперирую только эндоскопически, потому что
по-другому это уже прошлый век.
В остальных случаях, если она применяется, то она применяется в сочетании. Идет
классическая подтяжка с применением эндоскопической техники.
Корр. — Вы являетесь действительным членом действительный член Европейской Конфедерации
Пластической Реконструктивной Эстетической хирургии, как Вы взаимодействуете со
своими иностранными коллегами? Другой ли у них подход к этому вопросу, в чем разница?
Д. Г. — Взаимодействие с иностранными коллегами у нас происходит на всех наших конгрессах.
Особой разницы в подходе нет. Скажем так, людей, регулярно посещающих эти конгрессы,
набирается со всего мира
где-то 1000 человек.
Поэтому мы все, конечно, знаем друг друга и среди этих людей подход примерно
одинаковый, ведь эти конгрессы для того и проводятся, чтобы люди могли общаться
и работать на одном уровне.
Корр. — Как Вы поступаете в случаях, когда видите, что пациенту объективно не
нужна пластическая операция?
Д. М. — Ну, если у человека есть комплекс, то ему уже нужна эта операция. Тут нужно
разграничивать комплексы от психических заболеваний. Но если это комплекс, который
реально нарушает качество жизни человека, почему он должен мучаться? Пластическая
хирургия, по сути, это в 80% случаев решение
каких-то психологических комплексов хирургическим путем.
Корр. — Как Вы считаете, с чем связан бум пластических операций в наше время,
особенно среди молодежи, их доступностью, влиянием СМИ или
чем-нибудь еще?
Д. М. — Как мы говорили ранее, это популяризация в СМИ и достаточная доступность операций,
особенно в Москве, в том числе на кредитной основе.
Корр. — Продолжаете ли учебу или сами преподаете на родной кафедре РУДН? Есть
ли у Вас хобби?
Д. М. — Ну конечно, я работаю на родной кафедре в РУДН, так что приходится заниматься
и образовательной деятельностью. Хобби у меня много есть — это и хоккей, и мотоциклы.
Корр. — Пишите ли научные работы и где их можно найти?
Д. М. — Насчет научных работ честно могу сказать, что стараюсь, не всегда получается,
просто иногда времени не хватает.
Ну а так постоянно приходится писать
какие-то статеечки, но они, в основном, имеют научный характер и связаны с моей будущей
диссертацией.
Корр. — Вы много внимания уделяете Интернету — о Вас много информации. Считаете
ли Вы, что за таким способом информирования пациентов будущее? Стоит ли доверять
Интернету
по-вашему, ведь там практически нет законов и контроля?
Д. М. — Я Интернетом занимаюсь с 1995 года. Так что могу сказать, что доверять Интернету
нужно процентов на 30%, потому что там много мусора. У меня есть и свои ресурсы,
которые в основном носят информационный характер. Это, в частности, ресурс о ринопластике,
о груди, эстетике. В последнее время понял, что нужно уделять внимание и пиару.
Корреспондент VseOplastike.ru — Зураб Амиранович, Вы были студентом аспирантуры
и ординатуры в РУДН, из которого вышло много известных хирургов современности.
Как вам кажется, действительно ли там сильнейшая в Москве кафедра челюстно-лицевой
хирургии?
Д. М. — Что касается эстетической хирургии, на самом деле существует всего лишь 3
крупных школы: милановская — это общая хирургия в РНЦХ (Российский Научный Центр
Хирургии), школа профессора Неробеева- это ЦНИС и школа РУДН. Вот эти три школы
выпускают основную массу пластических хирургов.
И, так как показывает статистика,
60—70 всех операций приходится на голову и шею, то челюстно-лицевая хирургия ближе
к эстетической медицине. И поскольку у нас в университете одна из самых крупных
школ челюстно-лицевой хирургии, соответственно, из этой школы и выходят самые
известные хирурги.
Наша кафедра имеет длинную историю и связана она с профессором Дмитриевой Валентиной
Станиславовной, которая была, можно сказать, первым в России челюстно-лицевым
хирургом.
Корр. — Как Вы поддерживаете отношения с коллегами с учебной скамьи. Существует
ли
какой-то клуб выпускников этой кафедры среди пластических хирургов?
Д. М. — Клуба не существует, но всегда, когда мы
где-то встречаемся на
каких-то конгрессах, на съездах, мы всегда держимся вместе и нам всегда интересно, есть
о чем поговорить и приятно общаться.
Корр. — Какие из пластических операций пользуются наибольшей популярностью у
Ваших пациентов и почему, с Вашей точки зрения?
Д. М. — Больше половины всех операций занимают всего 2 операции — ринопластика и увеличение
груди (именно имплантанты). Все остальные операции существенно отстают.
Корр. — В каких клиниках Вы работали и где Вас можно найти сейчас?
Д. М. — Я консультирую на кафедре у нас в РУДН и в клинике Женес, оперирую я в клинике
Лантан и клинике Женес.
Корр. — У Вас в клинике (Женес) делают операции по подтяжке лица с использованием
нитей? Как Вы считаете, в чем преимущества и недостатки этого метода? Почему Вы
используете АПТОС-нити, а не золотые, в чем разница?
Д. М. — Я лично этим не занимаюсь и в целом отношусь к ним очень скептически, потому
что эффект от нитей Аптос очень недолговечен (на год), это больше косметический
вопрос, и потом все равно пациенты приходят делать круговую подтяжку лица. А после
нитей делать подтяжку хирургу значительно сложнее.
Корр. — Сколько в среднем пациентов оперируется в месяц и каков примерный портрет Вашей
пациентки (возраст, род занятий, желания пациентов)?
Д. М. — Это зависит от операций. По увеличению груди — это женщины от 18 и до
38—40 лет, это как молодые девчонки, так и женщины, родившие и желающие восстановить
фигуру. Что касается ринопластики, тут категория намного шире: это от девчонок
18 лет и до женщин 50 лет, потому что нос имеет тенденцию с возрастом опускаться
вниз.
Корр. — Растет ли число мужчин-пациентов клиники?
Д. М. — Мужчины стали намного чаще приходить, чем это было лет 5 назад, но все гораздо
реже, чем женщины. Они делают в основном блефаропластики, подтяжки и омолаживающие
операции. Молодые мужчины в лучшем случае уши могут поправить, либо нос.
Корр. — Как поменялся контингент пациентов за последние
5—10 лет?
Д. М. — Сейчас это стало значительно доступнее, пациентов стало намного больше. Сейчас
ведь идет очень мощная пропаганда пластической хирургии везде, в любых СМИ. Мощная
популяризация, любой канал включите, там есть передача про пластическую хирургию,
любой журнал.
Поэтому отношение людей очень сильно поменялось. Если раньше считалось, что все
должно быть естественно, то сейчас только появляется
какая-то мысль об операции, как люди сразу идут на консультацию к пластическому хирургу.
Люди уже не боятся так, как раньше. Ведь хирургия развивается, появляются новые
методики.
Корр. — Можете ли назвать «любимые» Ваши операции и почему они таковыми являются?
Д. М. — Мои любимые операции — это ринопластика и увеличение груди. Они самые популярные
и требуют от хирурга, скажем так, своего эстетического представления, ведь мнение
хирурга тоже важно, он может помочь пациенту советом, чтобы все было гармонично.
Это наиболее творческие операции. Если у хирурга нет вкуса, он вообще не должен
браться за эти операции.
Корр. — Что вы думаете о методике эндоскопических операций подтяжки лица?
Д. М. —
Вообще-то эндоскопия применяется не только при подтяжке лица. Если говорить именно о лицевой
подтяжке, то я довольно скептически отношусь к ней. Это травматичная операция,
которая длится более 6 часов и результаты, как мне кажется, не стоят этого риска.
Вот для лба — согласен, это подходит. Это методика выбора, я, например, лоб сейчас
оперирую только эндоскопически, потому что
по-другому это уже прошлый век.
В остальных случаях, если она применяется, то она применяется в сочетании. Идет
классическая подтяжка с применением эндоскопической техники.
Корр. — Вы являетесь действительным членом действительный член Европейской Конфедерации
Пластической Реконструктивной Эстетической хирургии, как Вы взаимодействуете со
своими иностранными коллегами? Другой ли у них подход к этому вопросу, в чем разница?
Д. Г. — Взаимодействие с иностранными коллегами у нас происходит на всех наших конгрессах.
Особой разницы в подходе нет. Скажем так, людей, регулярно посещающих эти конгрессы,
набирается со всего мира
где-то 1000 человек.
Поэтому мы все, конечно, знаем друг друга и среди этих людей подход примерно
одинаковый, ведь эти конгрессы для того и проводятся, чтобы люди могли общаться
и работать на одном уровне.
Корр. — Как Вы поступаете в случаях, когда видите, что пациенту объективно не
нужна пластическая операция?
Д. М. — Ну, если у человека есть комплекс, то ему уже нужна эта операция. Тут нужно
разграничивать комплексы от психических заболеваний. Но если это комплекс, который
реально нарушает качество жизни человека, почему он должен мучаться? Пластическая
хирургия, по сути, это в 80% случаев решение
каких-то психологических комплексов хирургическим путем.
Корр. — Как Вы считаете, с чем связан бум пластических операций в наше время,
особенно среди молодежи, их доступностью, влиянием СМИ или
чем-нибудь еще?
Д. М. — Как мы говорили ранее, это популяризация в СМИ и достаточная доступность операций,
особенно в Москве, в том числе на кредитной основе.
Корр. — Продолжаете ли учебу или сами преподаете на родной кафедре РУДН? Есть
ли у Вас хобби?
Д. М. — Ну конечно, я работаю на родной кафедре в РУДН, так что приходится заниматься
и образовательной деятельностью. Хобби у меня много есть — это и хоккей, и мотоциклы.
Корр. — Пишите ли научные работы и где их можно найти?
Д. М. — Насчет научных работ честно могу сказать, что стараюсь, не всегда получается,
просто иногда времени не хватает.
Ну а так постоянно приходится писать
какие-то статеечки, но они, в основном, имеют научный характер и связаны с моей будущей
диссертацией.
Корр. — Вы много внимания уделяете Интернету — о Вас много информации. Считаете
ли Вы, что за таким способом информирования пациентов будущее? Стоит ли доверять
Интернету
по-вашему, ведь там практически нет законов и контроля?
Д. М. — Я Интернетом занимаюсь с 1995 года. Так что могу сказать, что доверять Интернету
нужно процентов на 30%, потому что там много мусора. У меня есть и свои ресурсы,
которые в основном носят информационный характер. Это, в частности, ресурс о ринопластике,
о груди, эстетике. В последнее время понял, что нужно уделять внимание и пиару.
2 комментария