Эльчин Мамедов о «золотых правилах» эндоскопии
Корр.: Эльчин Велиевич, Вам удалось собрать весь мировой опыт в области эндоскопической
хирургии и даже модифицировать методы, предложенные на Западе. В чем состоит Ваше
новаторство в этой области?
Мамедов: Сегодня в области лица проводятся как омолаживающие, так и неомолаживающие,
имиджевые, операции. Внутриротовая подтяжка средней зоны лица была разработана
Псилаксисом в конце
80-х годов. В 1994 году она была модифицирована Джоном Литтлом. Спустя 2 года доктор
Оскар Рамирес впервые описал эту технику с использованием эндоскопа. Я усовершенствовал
эндоскопическую методику Рамиреса и начал активно внедрять ее в свою практику.
Внутриротовая эндоскопическая подтяжка эффективно поднимает среднюю зону лица,
уменьшает носогубные складки, позволяет выполнить объемное ремоделирование проблемной
зоны.
Корр.: Довольно часто хирурги с целью омолодить лицо беспощадно иссекают кожу. При этом
объем — признак молодости, не достигается. Как Вы решаете эту проблему?
Мамедов: Я очень редко делаю необъемное омоложение. Как правило, обычная «круговая» подтяжка
с наружным разрезом не дает каких-либо объемных увеличений в средней зоне лица.
Все манипуляции с подкожными тканями в данной области производят кратковременный
эффект,
3—4 месяца, не больше. Единственно верное решение в таких случаях — увеличивать
объем инородными тканями.
Корр.: В своей практике Вы прибегаете к помощи инородных материалов?
Мамедов: Почему бы и нет? Если у пациента выраженная скелетная деформация, если не хватает
проекции верхней и нижней челюсти, подбородочого отдела, я очень часто использую
силиконовые импланты, чтобы получить максимальный эстетический эффект.
Корр.: Растянутые рты, маскоподобные лица — эндоскопия разрешает эти проблемы?
Мамедов: Как правило, маскоподобные лица получаются в результате проведения нескольких
«круговых» подтяжек. Для устранения «эффекта маски» необходимо применять объемные
методы с использованием эдоскопической техники.
Корр.: Эльчин Велиевич, Вы развили эндоскопически-вспомогательную пластику шеи, взяв
за основу технику Фельдмана. В чем особенности данной коррекции?
Мамедов: Особенность состоит в том, что операция дает более выраженный эффект. Шейно-подбородочный
угол у всех пациентов получается острым. Сама методика не столь паллиативна, как
липосакция или подтяжка кожи в области шеи. Результат достигается не за счет работы
с кожей, а за счет пластики глубоких шейных тканей.
Корр.: Передовые эндоскопические методики Вы используете не только при подтяжке лица.
В каких других зонах их применение оправдано?
Мамедов: Как только эндоскопические методики были внедрены в область пластической хирургии,
все отчаянно ринулись применять их при каждой коррекции лица и тела. Однако со
временем наметилась обратная тенденция. Сегодня челюстно-лицевые хирурги очень
часто используют эндоскоп при проведении костно-реконструктивных операций в области
нижней челюсти. В ринопластике эта техника используется для взятия хрящевого аутотрансплатата
из перегородки для его последующего применения в пластике наружного носа. Что
касается лично меня, то эндоскопическую технику я использую во время эндопротезирования
груди через подмышечный доступ. Эту методику я одним из первых в нашей стране
внедрил в практику. Кроме того, я выполнил немало операций на передней брюшной
стенке живота с использованием эндоскопа. Однако при пластике живота показания
очень узкие, и применение эндоскопической техники не всегда оправдано.
Корр.: Когда
кто-то мастерски овладевает новыми методиками, он охотно, а порой и неохотно, делится
со своими коллегами. Как поступаете Вы?
Мамедов: Я никогда не отказываю своим коллегам в помощи и охотно консультирую их по вопросам
эндоскопических методик. У меня есть ученики, которые обучились, а затем начали
применять эндоскопическую технику в своей практике. Вопрос в другом. Я могу показать
базовую методику, фундамент. Но это не говорит о том, что доктор хорошо освоил
эту технику и может с легкостью ее внедрить в свой рабочий процесс. Тонкости эндоскопического
искусства просто невозможно передать, их нужно оттачивать самостоятельно.
Корр.: Что необходимо хирургу для того, чтобы мастерски овладеть этим искусством?
Мамедов: Чтобы получить хорошие результаты, хирург должен совершенствоваться. Необходимо
анализировать свою работу, быть восприимчивым к критике, учиться на ошибках и
избегать шаблонов. В каждом конкретном случае технику проведения операции следует
индивидуализировать. У хирурга должно быть чутье и тонкое понимание красоты. Лицо
пациента — это холст, на котором хирург кисточкой прорисовывает детали. Если хирург
сможет выразить на этом холсте свое понимание красоты, где соблюдены все правила
пропорции, гармоничности образа, то в этом хирурге сидит художник.
Корр.: Как много хирургов-художников в современной эстетической медицине?
Мамедов: Не в каждом хирурге живет художник. Истинный художник, эстет живет в Джоне Литтле.
Я пытаюсь следовать его заветам.
Корр.: Эльчин Велиевич, Вы выполнили программу «максимум» — модернизировали эндоскопические
методы, предложенные в США, внедрили их в российскую практику. Что дальше?
Мамедов: Дальше — совершенствование. Не стоит останавливаться на достигнутом. Не имеет
значения, какой инструмент в руках у хирурга, цель одна — максимализировать результат.
Возможно, завтра появятся новые технологии, которые отодвинут на второй план эндоскопию,
и я обязательно внедрю их в свою практику.
хирургии и даже модифицировать методы, предложенные на Западе. В чем состоит Ваше
новаторство в этой области?
Мамедов: Сегодня в области лица проводятся как омолаживающие, так и неомолаживающие,
имиджевые, операции. Внутриротовая подтяжка средней зоны лица была разработана
Псилаксисом в конце
80-х годов. В 1994 году она была модифицирована Джоном Литтлом. Спустя 2 года доктор
Оскар Рамирес впервые описал эту технику с использованием эндоскопа. Я усовершенствовал
эндоскопическую методику Рамиреса и начал активно внедрять ее в свою практику.
Внутриротовая эндоскопическая подтяжка эффективно поднимает среднюю зону лица,
уменьшает носогубные складки, позволяет выполнить объемное ремоделирование проблемной
зоны.
Корр.: Довольно часто хирурги с целью омолодить лицо беспощадно иссекают кожу. При этом
объем — признак молодости, не достигается. Как Вы решаете эту проблему?
Мамедов: Я очень редко делаю необъемное омоложение. Как правило, обычная «круговая» подтяжка
с наружным разрезом не дает каких-либо объемных увеличений в средней зоне лица.
Все манипуляции с подкожными тканями в данной области производят кратковременный
эффект,
3—4 месяца, не больше. Единственно верное решение в таких случаях — увеличивать
объем инородными тканями.
Корр.: В своей практике Вы прибегаете к помощи инородных материалов?
Мамедов: Почему бы и нет? Если у пациента выраженная скелетная деформация, если не хватает
проекции верхней и нижней челюсти, подбородочого отдела, я очень часто использую
силиконовые импланты, чтобы получить максимальный эстетический эффект.
Корр.: Растянутые рты, маскоподобные лица — эндоскопия разрешает эти проблемы?
Мамедов: Как правило, маскоподобные лица получаются в результате проведения нескольких
«круговых» подтяжек. Для устранения «эффекта маски» необходимо применять объемные
методы с использованием эдоскопической техники.
Корр.: Эльчин Велиевич, Вы развили эндоскопически-вспомогательную пластику шеи, взяв
за основу технику Фельдмана. В чем особенности данной коррекции?
Мамедов: Особенность состоит в том, что операция дает более выраженный эффект. Шейно-подбородочный
угол у всех пациентов получается острым. Сама методика не столь паллиативна, как
липосакция или подтяжка кожи в области шеи. Результат достигается не за счет работы
с кожей, а за счет пластики глубоких шейных тканей.
Корр.: Передовые эндоскопические методики Вы используете не только при подтяжке лица.
В каких других зонах их применение оправдано?
Мамедов: Как только эндоскопические методики были внедрены в область пластической хирургии,
все отчаянно ринулись применять их при каждой коррекции лица и тела. Однако со
временем наметилась обратная тенденция. Сегодня челюстно-лицевые хирурги очень
часто используют эндоскоп при проведении костно-реконструктивных операций в области
нижней челюсти. В ринопластике эта техника используется для взятия хрящевого аутотрансплатата
из перегородки для его последующего применения в пластике наружного носа. Что
касается лично меня, то эндоскопическую технику я использую во время эндопротезирования
груди через подмышечный доступ. Эту методику я одним из первых в нашей стране
внедрил в практику. Кроме того, я выполнил немало операций на передней брюшной
стенке живота с использованием эндоскопа. Однако при пластике живота показания
очень узкие, и применение эндоскопической техники не всегда оправдано.
Корр.: Когда
кто-то мастерски овладевает новыми методиками, он охотно, а порой и неохотно, делится
со своими коллегами. Как поступаете Вы?
Мамедов: Я никогда не отказываю своим коллегам в помощи и охотно консультирую их по вопросам
эндоскопических методик. У меня есть ученики, которые обучились, а затем начали
применять эндоскопическую технику в своей практике. Вопрос в другом. Я могу показать
базовую методику, фундамент. Но это не говорит о том, что доктор хорошо освоил
эту технику и может с легкостью ее внедрить в свой рабочий процесс. Тонкости эндоскопического
искусства просто невозможно передать, их нужно оттачивать самостоятельно.
Корр.: Что необходимо хирургу для того, чтобы мастерски овладеть этим искусством?
Мамедов: Чтобы получить хорошие результаты, хирург должен совершенствоваться. Необходимо
анализировать свою работу, быть восприимчивым к критике, учиться на ошибках и
избегать шаблонов. В каждом конкретном случае технику проведения операции следует
индивидуализировать. У хирурга должно быть чутье и тонкое понимание красоты. Лицо
пациента — это холст, на котором хирург кисточкой прорисовывает детали. Если хирург
сможет выразить на этом холсте свое понимание красоты, где соблюдены все правила
пропорции, гармоничности образа, то в этом хирурге сидит художник.
Корр.: Как много хирургов-художников в современной эстетической медицине?
Мамедов: Не в каждом хирурге живет художник. Истинный художник, эстет живет в Джоне Литтле.
Я пытаюсь следовать его заветам.
Корр.: Эльчин Велиевич, Вы выполнили программу «максимум» — модернизировали эндоскопические
методы, предложенные в США, внедрили их в российскую практику. Что дальше?
Мамедов: Дальше — совершенствование. Не стоит останавливаться на достигнутом. Не имеет
значения, какой инструмент в руках у хирурга, цель одна — максимализировать результат.
Возможно, завтра появятся новые технологии, которые отодвинут на второй план эндоскопию,
и я обязательно внедрю их в свою практику.
1 комментарий