Так носы на Западе давно не делают!
Технологии ринопластики, разработанные еще во времена СССР, давно устарели морально,
но застывшая в своем развитии «советская школа» ринохирургии живет по-прежнему.
Мединституты продолжают штамповать молодых хирургов по давно устаревшему лекалу.
Ринопластика остается самой консервативной областью российской эстетической хирургии.
Возможны ли в ней перемены? Как развивается пластика носа на Западе? И ждать ли
нам появления новых методик, которые сделают эту самую инвазивную пластическую
операцию менее травматичной? О новых тенденциях в развитии пластической хирургии
носа рассказывает доктор медицинских наук Давид Гришкян.
Корр: В чем Вы видите недостатки «советской» школы ринопластики и есть ли альтернатива?
Доктор Гришкян: Основные признаки старой, «советской» школы пластической хирургии — высокая
травматичность, а значит, долгий период восстановления и не всегда предсказуемый
результат.
Давид Гришкян — доктор наук, действительный член ERS,
ESPRAS и ОПРЭХ.Ринопластика не зря считается одним из самых сложных разделов
пластической хирургии. Например, в процессе коррекции горбинки и при сужении спинки
носа приходится делать остеотомию (ломать кости носа). Одна из основных проблем
состоит в том, что во время операции довольно сложно проконтролировать линию раскола
кости. Мягкие ткани и хрящи также требуют умелого обращения. Любое неверное движение
хирурга может поставить под угрозу результат всей операции, а значит и внешность
пациента. Так что ринопластика требует от хирурга ювелирной точности и грубые
приемы «советской школы» ей прямо противопоказаны.
Я всегда это чувствовал, и мне всегда хотелось понять, как делать эти операции
иначе — более цивилизованно, что ли. С этой целью я объездил всю Европу. Учился
в Германии, стажировался в Голландии. Затем привез лучшие из европейских технологий
в Москву. Так что альтернатива советской школе есть — это европейская школа ринопластики,
основанная на принципах низкой травматичности и использующая принципиально новые
микроинструменты.
Корр: Но ведь, как Вы сами сказали, при любой методике проходится ломать кости. В чем
же тогда преимущество европейской школы?
Доктор Гришкян: Это принципиальное преимущество и качественная разница в подходах. В полной
мере ее может ощутить только тот, кто видел реальную операцию носа. Когда я был
ординатором, я с ужасом смотрел, как врачи, словно костоправы, ломают нос огромными
инструментами. Из носа хлещет кровь, а после операции глаза пациента неделями
не открываются из-за синяков и обширных отеков. Глядя на это, я понял, что я так
оперировать не буду! А через некоторое время, уже став хирургом, увидел, как работает
мой голландский коллега, и был поражен бескровностью операции, точностью, педантичностью,
элегантностью его работы. Операция продолжалась более двух часов, в то время как
у нас я до того времени не видел операций длительностью не более 40 минут. Это
было именно то, что я искал!
Бескровная методика и полностью контролируемый результат операции — вот в чем
главные преимущества для хирурга. Более легкая реабилитация и естественная красота
черт лица — важнейшие выгоды от этой методики для пациента.
Корр: Как развивалась Ваша дальнейшая карьера? Вы решили сосредоточиться на ринопластике?
Доктор Гришкян: С тех пор прошло много лет. Сначала я учился у этого хирурга — им оказался доктор
Трините — один из лучших ринохирургов Европы. Затем стажировался у немецкого профессора
Ретингера, много работал и, как мне кажется, многого добился. Сегодня я доктор
наук, действительный член Европейского общества ринологов (ERS), действительный
член Европейского общества пластических хирургов (ESPRAS), член Общества Пластических
Реконструктивных и Эстетических Хирургов России. Я делаю разные операции: пластику
лица, блефаропластику, занимаюсь пластикой груди, но ринопластика остается главным
делом моей жизни.
Мои пациенты на собственном опыте убедились в том, насколько велико преимущество
новых методик ринопластики.
Корр: Вы можете рассказать о методе на каком-нибудь показательном примере из Вашей
практики?
Доктор Гришкян: Да, вот, например, совсем недавняя операция. Ко мне обратилась
23-летняя девушка. Она была недовольна крупным «кавказским» носом с ярко выраженной горбинкой
и загнутым вниз кончиком. Нос диссонировал с остальными, очень правильными чертами
ее лица. Вместе мы решили, что имеет смысл убрать горбинку, сузить спинку носа
и слегка укоротить кончик.
Микроинструменты позволяют свести вмешательство к микротравме.Если
бы мы делали операцию по «советской» технологии, то кости носа пришлось бы ломать
грубым инструментом в
2-3 раза больше, чем я использую. Мой микроинструмент гораздо тоньше и острее. Он
позволяет не ломать, а резать кость, как масло. Таким образом, можно добиться
идеальной формы. По сути, использование микроинструмента позволяет свести вмешательство
к микротравме — в отличие от грубого перелома, который происходит при использовании
обычных инструментов.
Правда, времени на такие операции уходит больше. В частности, я считаю, что правильная
работа над кончиком носа в идеале должна занимать минимум час. Чтобы получить
красивые и естественные линии носа, надо контролировать каждый миллиметр, каждый
хрящик. При такой работе результат хорошо предсказуем. Обычно он на
80-90 процентов соответствует результату компьютерного моделирования.
На этапе сужения спинки носа микроинструменты особенно необходимы, ведь это —
наиболее травматичный этап операции. По бокам от спинки носа тонкая кожа, здесь
расположено много сосудов, и если они повреждаются, то неизбежны обширные отеки
и огромные синяки под глазами. «Советская» технология предполагает, что кожу нужно
отделить, при этом повреждения сосудов неизбежны. Так что пациенты после таких
операций и сейчас неделями ходят с огромными черными кругами вокруг глаз. Микроинструменты
же позволяют свести травматичность к минимуму. У пациентки, например, небольшие
синячки полностью исчезли через неделю, а через две на лице не осталось никаких
видимых глазу последствий операции, и она настолько привыкла к своему новому облику,
что отправилась сниматься на паспорт.
Да, операция, которая обеспечит идеальный результат, длится иногда больше двух
часов — но стоит помнить, что никакая тонкая работа не делается быстро. Зато вы
получите именно тот эффект, которого хотели добиться, и будете наслаждаться своим
новым обликом долгие годы.
но застывшая в своем развитии «советская школа» ринохирургии живет по-прежнему.
Мединституты продолжают штамповать молодых хирургов по давно устаревшему лекалу.
Ринопластика остается самой консервативной областью российской эстетической хирургии.
Возможны ли в ней перемены? Как развивается пластика носа на Западе? И ждать ли
нам появления новых методик, которые сделают эту самую инвазивную пластическую
операцию менее травматичной? О новых тенденциях в развитии пластической хирургии
носа рассказывает доктор медицинских наук Давид Гришкян.
Корр: В чем Вы видите недостатки «советской» школы ринопластики и есть ли альтернатива?
Доктор Гришкян: Основные признаки старой, «советской» школы пластической хирургии — высокая
травматичность, а значит, долгий период восстановления и не всегда предсказуемый
результат.
Давид Гришкян — доктор наук, действительный член ERS,
ESPRAS и ОПРЭХ.Ринопластика не зря считается одним из самых сложных разделов
пластической хирургии. Например, в процессе коррекции горбинки и при сужении спинки
носа приходится делать остеотомию (ломать кости носа). Одна из основных проблем
состоит в том, что во время операции довольно сложно проконтролировать линию раскола
кости. Мягкие ткани и хрящи также требуют умелого обращения. Любое неверное движение
хирурга может поставить под угрозу результат всей операции, а значит и внешность
пациента. Так что ринопластика требует от хирурга ювелирной точности и грубые
приемы «советской школы» ей прямо противопоказаны.
Я всегда это чувствовал, и мне всегда хотелось понять, как делать эти операции
иначе — более цивилизованно, что ли. С этой целью я объездил всю Европу. Учился
в Германии, стажировался в Голландии. Затем привез лучшие из европейских технологий
в Москву. Так что альтернатива советской школе есть — это европейская школа ринопластики,
основанная на принципах низкой травматичности и использующая принципиально новые
микроинструменты.
Корр: Но ведь, как Вы сами сказали, при любой методике проходится ломать кости. В чем
же тогда преимущество европейской школы?
Доктор Гришкян: Это принципиальное преимущество и качественная разница в подходах. В полной
мере ее может ощутить только тот, кто видел реальную операцию носа. Когда я был
ординатором, я с ужасом смотрел, как врачи, словно костоправы, ломают нос огромными
инструментами. Из носа хлещет кровь, а после операции глаза пациента неделями
не открываются из-за синяков и обширных отеков. Глядя на это, я понял, что я так
оперировать не буду! А через некоторое время, уже став хирургом, увидел, как работает
мой голландский коллега, и был поражен бескровностью операции, точностью, педантичностью,
элегантностью его работы. Операция продолжалась более двух часов, в то время как
у нас я до того времени не видел операций длительностью не более 40 минут. Это
было именно то, что я искал!
Бескровная методика и полностью контролируемый результат операции — вот в чем
главные преимущества для хирурга. Более легкая реабилитация и естественная красота
черт лица — важнейшие выгоды от этой методики для пациента.
Корр: Как развивалась Ваша дальнейшая карьера? Вы решили сосредоточиться на ринопластике?
Доктор Гришкян: С тех пор прошло много лет. Сначала я учился у этого хирурга — им оказался доктор
Трините — один из лучших ринохирургов Европы. Затем стажировался у немецкого профессора
Ретингера, много работал и, как мне кажется, многого добился. Сегодня я доктор
наук, действительный член Европейского общества ринологов (ERS), действительный
член Европейского общества пластических хирургов (ESPRAS), член Общества Пластических
Реконструктивных и Эстетических Хирургов России. Я делаю разные операции: пластику
лица, блефаропластику, занимаюсь пластикой груди, но ринопластика остается главным
делом моей жизни.
Мои пациенты на собственном опыте убедились в том, насколько велико преимущество
новых методик ринопластики.
Корр: Вы можете рассказать о методе на каком-нибудь показательном примере из Вашей
практики?
Доктор Гришкян: Да, вот, например, совсем недавняя операция. Ко мне обратилась
23-летняя девушка. Она была недовольна крупным «кавказским» носом с ярко выраженной горбинкой
и загнутым вниз кончиком. Нос диссонировал с остальными, очень правильными чертами
ее лица. Вместе мы решили, что имеет смысл убрать горбинку, сузить спинку носа
и слегка укоротить кончик.
Микроинструменты позволяют свести вмешательство к микротравме.Если
бы мы делали операцию по «советской» технологии, то кости носа пришлось бы ломать
грубым инструментом в
2-3 раза больше, чем я использую. Мой микроинструмент гораздо тоньше и острее. Он
позволяет не ломать, а резать кость, как масло. Таким образом, можно добиться
идеальной формы. По сути, использование микроинструмента позволяет свести вмешательство
к микротравме — в отличие от грубого перелома, который происходит при использовании
обычных инструментов.
Правда, времени на такие операции уходит больше. В частности, я считаю, что правильная
работа над кончиком носа в идеале должна занимать минимум час. Чтобы получить
красивые и естественные линии носа, надо контролировать каждый миллиметр, каждый
хрящик. При такой работе результат хорошо предсказуем. Обычно он на
80-90 процентов соответствует результату компьютерного моделирования.
На этапе сужения спинки носа микроинструменты особенно необходимы, ведь это —
наиболее травматичный этап операции. По бокам от спинки носа тонкая кожа, здесь
расположено много сосудов, и если они повреждаются, то неизбежны обширные отеки
и огромные синяки под глазами. «Советская» технология предполагает, что кожу нужно
отделить, при этом повреждения сосудов неизбежны. Так что пациенты после таких
операций и сейчас неделями ходят с огромными черными кругами вокруг глаз. Микроинструменты
же позволяют свести травматичность к минимуму. У пациентки, например, небольшие
синячки полностью исчезли через неделю, а через две на лице не осталось никаких
видимых глазу последствий операции, и она настолько привыкла к своему новому облику,
что отправилась сниматься на паспорт.
Да, операция, которая обеспечит идеальный результат, длится иногда больше двух
часов — но стоит помнить, что никакая тонкая работа не делается быстро. Зато вы
получите именно тот эффект, которого хотели добиться, и будете наслаждаться своим
новым обликом долгие годы.
5 комментариев