Кем приходятся мужниной жене его родственники?

Семьи в стародавние времена были большие, один ребенок — крайняя редкость. Стало
быть, мальчик рос среди братьев и сестер. И даже учитывая высокую детскую смертность
в ту пору, да и потом тоже, все-таки к моменту взросления терял не всех. Вот мой
дед, например (светлая память), когда женился на бабушке (земля ей пухом), уже
имел троих детей от первого брака. Она родила ему еще шестерых, но трое умерли
в детстве, так что в итоге у меня стало как раз шестеро дядьев и теток.
Для жен дядьев они все становились золовками и деверьями. Впрочем, кое-где золовкой
кликали и жену деверя, а в других местах супругу мужнина брата называли ятровкой,
в третьих — сношенницей, есть и такие местности, где эти слова считались синонимами.

На свадьбе
Братья и сестры жениха имели в свадебных торжествах «чины», то есть за ними были
закреплены обрядовые действия. Женатый брат жениха, в частности, был свидетелем
с его стороны при рукобитье (уговоре о свадьбе). Ежели такового не было, то другой
женатый родственник назначался «ручным деверем», и отказываться от такой должности
было нельзя. Именно ручной деверь в день свадьбы отводил невесту из горницы на
родительское благословение.
В свадебной песне невесту наставляли:
Назови золовушек всех по имени,
Назови деверьев всех по отчеству,
Назови свекровушку «Свекры-матушка»,
Назови свекра «Свекор-батюшка»,
Назови ты мужа «Милый мой дружок».
Заметим, что начинается перебор новых родственников с сестер и братьев новобрачного,
и не удивительно — именно с ними молодухе придется проводить больше всего времени
в новой семье, прежде всего, в хозяйственных делах и заботах. Хотя по пословице:
«первая зазнобушка — свекор да свекровушка, другая зазнобушка — деверь да золовушка».

У южных и западных славян деверья с золовками просеивали муку для свадебных хлебов,
мастерили свадебные знамена для жениха и невесты, приглашали гостей, обходя дома
односельчан с баклажками вина, готовили брачное ложе (к которому допускали молодоженов
за выкуп) и т.д.
И после свадьбы
Как свекор и свекровь считались для молодой жены их сына богоданными родителями,
так золовки и деверья становились богоданными сестрицами и братцами. Отношения
с ними складывались по-разному. В народной песне звучит жалобный плач молодухи:
«Прилучают меня к деверю, к ятровке, к лихой золовке».
Золовкой, как уже упоминалось, сестру мужа назвали по обряду «золования», когда
она осыпала новобрачную золой из родной печки, а с утратой сакрального смысла
этого понятия к ней приклеился ярлык злыдни:
Золовка — зловка, золовка — колотовка, золовка — мутовка.
Золовки — колотовки, побей головки.
Золовка-котоловка , гадючья головка.
Золовушкины речи репьем стоят.
Частенько, видно, не складывались отношения молодухи с мужниной сестрой, раз
народ сочинил: «Невестка и золовка живут неловко». А почему? Одно из расхожих
объяснений: взаимная ревность. Кроме того, золовка наделялась правом командовать
молодой и, пользуясь им, могла выставить ее в неприглядном свете. Говорили, что
будто бы «золовка хитра на уловки» и рассуждали так: «Каковы золовки, таковы и
невестки». — Мол, от них во многом зависит, как будут воспринимать жену в отчем
доме ее мужа.
А сестры его, отмахиваясь от дурной славы, ответствовали: «Мы не в лиху сноху:
что бог подаст, то и людям», то есть заявляли о своих широких щедрых душах, но
при этом не могли отказаться от упрека своей невестке. Для уравновешивания ответственности
за отсутствие лада между родственниками на русском Севере придумали такое присловье:
«Невестка золовке никудышный (г.......й) друг».
Семейный чин деверя имеет санскритское происхождение. Некоторые специалисты,
правда, указывают на латинские корни, но с точки зрения хронологии они могут иметь
лишь вторичное значение. Впрочем, читатели могут сами для себя решить, какая версия
им представляется более верной.
К деверю, то есть мужнину брату, в народном фольклоре сложилось двойственное
отношение. С одной стороны: «деверь невестке — обычный друг». Согласитесь, характеристика
вполне положительная. Возможно, в ней звучат отголоски древнейшего обычая, существовавшего
у многих народов, когда вдова должна была выйти замуж за брата умершего мужа.

Кроме того, в сравнении с золовкой, на взгляд невестки, мужнин брат выигрывал:
«Лучше деверя четыре, чем золовушка одна!»; «ой, семеро деверьев, красота моя,
а одна золва, сухота моя»; «лучше семь топоров, чем семь копылов». Под копылами
(которые изначально обозначали бруски в санных полозьях) подразумеваются сестры
супруга, а под топорами — братья.
С другой стороны, довольно часто деверьев называли насмешниками и пересмешниками.
Уж не они ли сами придумали шутку о неумелой молодухе: «Села невестка прясть:
берегите, деверья, глаза»! В уста мужниных братьев вкладывали нелестные характеристики
его жены: непряха, растащидомка и т.д. Было и такое присловье от лица деверя:
«Я не в большую сноху, не упрям».
Впрочем, иные невестки тоже за словом в карман не лезли и выдавали в ответ аттестацию
весьма язвительную: «У меня деверья выхлебчивы, налитого не покидай». Жесткосердным
женам приписывали: «Нет нужды невестке, что деверь не ел: хоть ешь, хоть сохни,
хоть так издохни (хоть жри — не жри, хоть так умри!). Но та женщина, которой посчастливилось
найти взаимопонимание с мужниным братом, хвалилась этим перед другой, менее удачливой:
«Мой деверек — браток, не твоему деверищу чета».
А ведь бывало, что в мужниной семье хорошо жилось его супруге. Вот как об этом
сказано в «Калевале»:
Всем богат новый дом красавицы —
молока пей, сколько хочешь,
масла ешь, сколько нравится.
Свекор ей — как родной отец,
свекровь — что любящая мать,
деверья — словно братья родные,
золовка — будто заботливая сестра.
Вот на этой радостной ноте можно и закончить рассказ о том, кем приходилась жене
родня ее супруга. И пожелать всем замужним женщинам согласия со свойственными
родственниками.
Пономарева Валентина, Школа Жизни