Отечественная пластическая хирургия бьет по западной

Все чаще рассказ о пребывании за границей, после упоминания о посещении громких
бутиков, обогащается восторженным описанием визита к западному врачу. В свою очередь,
интерес западных врачей к публике из России в последнее время тоже заметно возрос.
И тому есть несколько объяснений.

Во-первых, русские, как правило, не смущаются, когда им называют цену.
Во-вторых, в подавляющем большинстве случаев платят наличными, не прибегая к тягучим механизмам
кредитных карт и деятельности страховых компаний. И,
в-третьих, после окончания лечения они уезжают домой, бесследно испаряясь на бескрайных
российских просторах и не докучая доктору утомительными вопросами по поводу тех
или иных осложнений.
Часто бывая по служебным и личным делам в
Нью-Йорке, я видел в русскоязычных газетах рекламные объявления, которые дают пластические
хирурги, отлично усвоившие все упомянутые преимущества. С двумя из этих докторов
я знаком лично. Офисы и
д-ра Барека, и
д-ра Чиутена полностью соответствуют ожиданиям визитеров из России: можно понежиться
на кожаном диване, попить кофейку, похрустеть галеткой, понюхать экзотические
деревья в кадках и потом, заплатив втрое-вчетверо дороже, чем в Москве, сделать
пластическую операцию.
Конечно, глупо утверждать, что мы не проигрываем частным западным клиникам в
интерьере и антураже. Безусловно, западный уровень сервиса и комфорта исподволь
провоцирует человека принять услугу и заплатить за нее.
Но разве в пластической хирургии это главное? Лично я ничего против комфорта
не имею. Но главное, согласитесь, заключается
все-таки в конечном результате. И здесь выясняются интересные вещи. В лучшем случае,
результат такой же, как и в Москве (в хорошей клинике и у хорошего доктора). Иными
словами, пациент платит несколько тысяч долларов за бесплатную минеральную воду
и бесплатный кондиционированный воздух.
Пациентка 23 лет обратилась к некоему парижскому доктору с целью увеличения молочных
желез. Французский хирург нашел, что результат вполне удовлетворительный (!),
и требуется лишь время, чтобы все пришло в норму.



Через полгода после операции, которая обошлась пациентке в 10 тысяч долларов,
она пришла уже к московскому доктору. Согласитесь, достигнутый результат все же
несколько отличается от исходной картины. Кроме того, хотелось бы заметить, что
аналогичная операция стоит у нас минимум вдвое дешевле.
Что же касается количества осложнений, то они у западных хирургов значительно
выше, чем в России, а их качество значительно драматичнее. То есть, устраняются
они (если устраняются) с громадным трудом.
Эти нелицеприятные заявления отнюдь не голословны. Они основаны,
во-первых, на западных научных публикациях, и,
во-вторых, на отечественном опыте. Все чаще пациенты, которые оперировались «там», обращаются
для исправления нежелательных последствий к нам.
В довольно известной книге доктора Джорджа Пэка с соавторами «Осложнения и проблемы
в эстетической пластической хирургии» (Complications and Problems in Aesthetic
Plastic Surgery) в перечне типичных осложнений приводятся такие, которые никогда
не встречаются в отечественной практике. Например, повреждение глазного яблока
инъекционной иглой в процессе местного обезболивания при устранении избытков кожи
верхних век.

У нас эта довольно простая операция практически не имеет осложнений или нежелательных
последствий. Или — грубые рубцовые деформации лица после дермабразии, шлифовки
кожи. На несколько десятков тысяч дермабразий, выполненных в московском Институте
Красоты, никогда не было и — уверен — не будет ничего подобного. Совершенно невозможный
в России результат демонстрируется также и в главе, посвященной увеличению молочных
желез.
Подобные примеры ни в коем случае не принижают уровень и достижения западной
пластической хирургии, которая находится на достаточно высоком уровне, но…
И этому «но» тоже есть свои объяснения. Например, многие врачи, в силу особенностей
западной системы медицинского образования, приступают к самостоятельной практике
примерно в
35-летнем возрасте, когда снижается способность к обучаемости и пропадает стремление к
хирургическим импровизациям (в частности, потому, что появляется излишняя осторожность).
Короче, отсутствует все то, что превращает ординарного врача в специалиста настоящего
или даже выдающегося.
Кроме того, врачи большинства стран начинали и начинают свою деятельность в условиях
очень высоких цен, а, следовательно, небольшого количества пациентов. В России
же еще 10 лет назад самая дорогая пластическая операция стоила не дороже
40—50 рублей, а значит, была доступна практически каждому. Это приводило к огромному
потоку пациентов и отсутствию конкуренции между врачами. Иными словами, существовала
необычайно благоприятная ситуация для профессионального роста — было на ком учиться
и было кому учить.



К расцвету зрелого возраста за плечами российского врача, который начинал практиковать
10 и более лет назад, стоит несколько тысяч (!) пластических операций — число,
совершенно невозможное для его западного коллеги на протяжении всей трудовой деятельности.
И этот момент необычайно важен, ибо любая хирургическая деятельность, и пластическая
хирургия прежде всего, подразумевает отработанность именно мануальных навыков
и особое чувство тканей человеческого тела, которому нельзя научиться ни в каких
университетах.
Однако поток богатых российских пациенток, стремящихся любой — во всех смыслах
— ценой, невзирая на лексические трудности, оперироваться у западного врача, не
иссякает. И последний всячески укрепляет этих пациенток в якобы правильном выборе.

Главный его аргумент заключается в том,
что-де Россия —
по-прежнему отсталая и закрытая страна, оторванная от последних достижений и технологий
в пластической хирургии. Подобные заявления — просто корыстная и невежественная
ложь, так как — минимум последние пять лет — если не российские, то уж московские
хирурги имеют в своем распоряжении точно такие же инструменты и материалы, какими
располагают лучшие западные клиники.

Более того, компьютеры для прогнозирования и анализа результатов используются
у нас намного шире, чем, например, в США. Последний раз я был в США год назад
и с удовольствием дал несколько уроков компьютерного ликбеза
д-ру Микки из Бермингемского Центра пластической хирургии (штат Алабама).
Говорить об изоляции отечественных хирургов, по меньшей мере, смешно, поскольку
последние международные симпозиумы редко обходятся без нас. К слову, в 1998 году
в Москве проходила русско-французская конференция. В кулуарах один французский
врач сообщил мне, что пластическую хирургию в России можно сравнить с австралийской
— мол, та же оторванность от остального мира, то же варение в собственном соку.
На вопрос, видел ли он работы русских специалистов, он ответил отрицательно, а
когда я показал ему собственные до- и послеоперационные результаты, француз, ничуть
не смутившись, с поразительным нахальством заподозрил меня в том, что иллюстрации
пересняты из западных источников.
Говорить нам больше было не о чем. Зато можно было слушать. Французы привезли
несколько докладов, которые, несомненно, представляли интерес, однако ничего принципиально
нового мы не услышали. Кроме того, доклады наших соотечественников в целом ни
в чем не уступали французским.
И это неудивительно.
По-прежнему, в силу значительно более низких цен, российский пластический хирург имеет несравненно
большую практику, а благодаря развитым коммуникационным связям, включая интернет,
находится в курсе последних новостей. Такие новинки пластической хирургии, как
лазеры последнего поколения, препараты ботокс и рестилайн, американские анатомические
каплевидные имплантаты молочных желез стали применяться в России (особенно, конечно,
в Москве) примерно в то же время, как и во всем остальном мире.
Неудивительно также, что все чаще к нам обращаются иностранные пациенты, которые
надеются (и небезосновательно) на то, что недостаток привычного комфорта будет
возмещен качеством пластической операции.
Я ни в коем случае не хочу сказать, что в нашей практике не бывает ошибок. Однако
многолетний профессиональный стаж дает мне право утверждать, что российская школа
пластической хирургии совершенно соответствует мировым образцам. Только, подчеркну,
лучшим.br